Убийство по цене изнасилования

Адвокат Константин Суковатый о том, почему хабаровских девушек продолжат убивать на пустырях: 

- Прошел ровно год с тех пор, как совсем юная девушка была убита на пустыре в районе Авиагородка. Весной две хабаровчанки стали жертвами убийцы в районе безлюдной и неосвещенной дамбы в Затоне.

В октябре 2019 года в Северном убита молодая женщина, мать двоих детей – и снова обстоятельства те же.

Именно такие участки и характерны для таких преступлений, когда совершают сначала изнасилование, а потом – когда импульсивно, а когда и вполне рационально – и убийство.

Часто они готовятся к преступлению заранее, выбирают местность, присматривают пути отхода и затаиваются в ожидании жертвы. И жертва приходит.

Первыми руководит потребность вступить в половые отношения. По ряду причин добровольно сделать это бывает сложно, а материальное положение лиц этой категории таково, что даже продажное согласие им не по карману. Не зря же их называют «дешевой рабочей силой». Не секрет, что количество половых преступлений, совершаемых ими, неуклонно растет по всей стране.



Вторыми движет извращенный инстинкт. Это, грубо говоря, маньяки. Насилие доставляет им удовольствие, они зависимы от этих эмоций, неспроста же «мания» в переводе означает «влечение». Судя, опять же, по практике, большинство осужденных, отбывших наказание за изнасилования, выходят и совершают их снова. Иногда – буквально через несколько дней после освобождения.

Почему же изнасилование все чаще влечет за собой и убийство? Это – очередная проблема законодательства и его практического применения.

К сожалению, что за «просто» изнасилование, что за изнасилование с убийством осужденные получают сроки с не особо существенной разницей. А она должна быть значительной, вплоть до пожизненного заключения за убийство.

Но даже если срок и максимальный, есть система условно-досрочного освобождения. Получив 15 лет на «бумаге», осужденный в России сплошь и рядом отбывает 2/3 срока и за хорошее поведение освобождается по УДО.


Если будет значительная разница между наказаниями и исчезнет возможность освободиться досрочно – только тогда у преступника снизится искушение лишить жертву жизни, чтобы она не заявила про изнасилование в полицию. Только если он будет знать, что за изнасилование при поимке отсидит, например, 7 лет, и ни днем меньше, а за убийство в паре к нему будет сидеть всю оставшуюся жизнь.

К слову, раскрываемость убийств в нашем крае велика. На нее хорошо влияют многочисленные видеокамеры, которые люди размещают на своих магазинах, офисах и многоквартирных домах. Благодаря им проследить любые передвижения и жертвы, и преступника становится очень просто.

Кроме того, значительно улучшились и техники работы. Сейчас по следам ДНК можно безошибочно установить личность человека – а раньше это делалось по группе крови, и надежность, конечно, была на порядок ниже. Помогает ДНК и не привлекать к ответственности невиновных.



Совершенное преступление стало сложнее утаить и сотрудникам правоохранительных органов. Информация о них фиксируется и в информационном центре полиции, и в отделе правовой статистики в прокуратуре. Так что если полицейский хочет поиграть с цифрами в рамках палочной системы, что-то добавить, убавить или переквалифицировать, то лишается работы.

Сами же дела по статьям «убийство» (ст.105) и «причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего» (ч.4 ст.111) со всей страны находятся на контроле следственного комитета в Москве. Если они раскрываются – следователю плюс. Так что никакой пользы от их утаивания нет ни следствию, ни полиции.

А ведь значительно снизить вероятность стать жертвой можно, всего лишь соблюдая элементарные правила безопасности. Никакое государство и ни при каких обстоятельствах не сможет защитить людей, особенно девушек, которые в темноте ходят по пустырям.