Когда в относительно недавние времена мы слышали песню «Есть у революции начало, нет у революции конца», никто не задумывался над смыслом этих слов.
А, может, всё-таки бывает конец? Да, очевидным концом революции становится контрреволюция. И, как правило, ещё более трагичная. История Европы примерами переполнена. И оформленный тяжкими событиями конец Великой Октябрьской революции мы сами видели. Честно скажем друг другу, с уникальнейшим для человечества исходом - разгромом в ошмётки великой державы СССР своими же руками.
А вот с началом не всё так просто. Есть о чём поговорить, над чем подумать.
«Когда верхи не могут, а низы не хотят» - это классическое положение, озвученное Лениным, никто и никогда не брался опровергать за полной очевидностью истины. Но есть один важный взгляд – правовой: а можно ли было восставать низам, которые не хотят, против верхов, которые не могут? Против «законного царя», «легитимного правительства»?
Да, отвечает история и юриспруденция – можно.
Венчает, на мой взгляд эту историко-юридическую пирамиду Всеобщая декларация прав человека, принятая Генеральной ассамблеей ООН 10 декабря 1948 года, и неизменно международно почитаемая. Читаем: «…Необходимо, чтобы права человека охранялись властью закона в целях обеспечения того, чтобы человек не был вынужден прибегать в качестве последнего средства к восстанию против тирании и угнетения».
Отметим: большевики к Декларации ООН, сочинённой американскими политиками отношения не имели.
Всё прописывается Матушкой-историей – бывать, не бывать ли революциям.
Знамо дело, лучше бы не бывать. Только верхам как-то получше надо было разобъяснять, что не стоит людей вынуждать прибегать к последнему средству.
Верхи, кстати, не так уж и дремали у нас в начале 20 века. Ещё в 1902 году выдающийся русский историк В.О. Ключевский сообщил А.М. Горькому: «Поскольку я знаю русскую историю и историю вообще, я могу безошибочно сказать, что мы присутствуем при агонии самодержавия».
Забеспокоились, стали предупреждать царя о накатывающей катастрофе задолго до событий 1917-го. Просили не сидеть сложа руки. Давали и предложения.
Самым знаменитым документом стала записка Дурново (до Столыпина - министр внутренних дел). Это уже был просто крик. А последним - письмо уже и члена императорской семьи, великого князя Александра Михайловича, который обратился к Николаю Второму в декабре 1916 года.
Никто так и не был услышан. Разогнана одна Дума, затем другая. Сменён один председатель правительства, за ним ещё и ещё. Приближен Распутин. Всё!
В итоге именно российская верхушка вынудила Николая Второго отречься, ликвидировав монархию, и упекла его с семьёй 1 августа 1917 года в ту самую Сибирь, куда за триста лет царствования Романовых были загнаны на каторгу миллионы российских подданных.
А низы? Для начала на войну забрали миллионы крестьян. И не какой-то былой приват-доцент, а сам Деникин в воспоминаниях сурово оценивает обстановку: «Деревня совсем обезлюдела». И отмечает: «Правительственными мероприятиями расстраивались промышленная жизнь страны, транспорт, исчезало топливо». В конце концов у него вырвалось: «Безудержная вакханалия, какой-то садизм власти…».
Появление Временного правительства вызвало временный энтузиазм, тотчас подкреплённый бодрым правительственным патриотизмом «войны до победного конца»! Хватило ненадолго. Государство продолжало всесторонне разваливаться. Хуже всего - уже и территориально.
А еще война.
Правительство в состоянии истерики. Министр продовольствия С.Н. Прокопович: «Требуется немедленно сокращать армию; её просто нечем кормить». Военный министр А.И. Верховский: «Самим немедленно возбудить вопрос о заключении мира… Речь идёт о спасении государства».
Поэтому толки о том, что всему причина кучка большевиков во главе с Лениным, купленным то ли прямо кайзером, то ли германским генштабом; что нехорошие люди в октябре 1917 года взяли за рога и свернули страну (уже развалившуюся на куски при Керенском!) с великого пути, - из такой простоты, которая, по мне, точно хуже воровства.
Не упрощайте, братцы, труда Матушки-истории! Всё гораздо сложнее. И явно заковыристей.
Безусловная истина о начале революции – ни справа, ни слева. Даже не посередине. Природы всех революций, не только в России, таковы, что они не придумываются. Они - пружина, которую сжимают сверху. И чем сильнее старание верхов, навалившихся всем силовым гамузом, тем сильнее толчок снизу.
Потому что мы, люди, так устроены: в своём большинстве не можем жить без развития. И не айфонного - в своих лучших навыках и умениях! Охотно работать. Надёжно дружить. Вочеловеченно любить. В своих мыслях и увлечениях идти в ввысь «за чайкой по имени Джонатан Ливингстон» Ричарда Баха, а не гоняться за объедками, как другие его пернатые сородичи.
Что – общие слова? Никак нет! Непременные социальные технологии, без которых не выбраться из стада или стаи вверх. И Октябрьская социалистическая революция эти возможности для низов открыла. Впервые в мире. С этим спорить невозможно. Кто и как ими воспользовался или нет – другой разговор.
