Они уже давно не заглядывают в глаза прохожим и в большинстве случаев молчат. Скукоженная рука сжимает пластиковый стаканчик с бренчащими на дне монетами. Как вариант – на коленях сидящего в инвалидном кресле стоит потрепанная картонная коробочка. Она же может стоять на земле, если просящий встал на колени (что редко у нас) или прилег на бок, обнажая культю ампутированной ноги. Которая, кстати, обычно не мешает резво перемещаться одному герою моих наблюдений с четной стороны улицы Карла Маркса на нечетную и обратно, в зависимости от интенсивности потока прохожих.
Нехорошо, наверное, сравнивать живых людей с мусором. Но вот субботник провели, и городские дворы и улицы стали чище и приятнее глазу. А с попрошайничеством, обостряющимся по весне, уже которое десятилетие справиться не могут.
С годами, не только отщелкивающими ход нашей личной, ограниченной временем истории, но и дающими кой-какую житейскую мудрость, мне стало легче проходить мимо попрошаек, не протягивая мелочь. Потому что все больше вижу за этим бизнес. Не их бизнес, этих несчастных. Каких-то других, однозначно нечистых на руку индивидов, взявших на себя одновременно функции работодателей, соцработников и эксплуататоров. А все почему? Потому что то самое «ёканье» сидит глубоко практически в каждом, кто проходит мимо. Вы же наверняка ловили себя на чувстве стыда, неудобства? На ощущении, что в этот самый момент лишаете кого-то, чьих глаз никогда не разглядеть, возможности поесть хоть раз за день?
Это какая-то особая черта российского менталитета, которую все пытаются препарировать публицисты, психологи и любители пофилософствовать в своем сетевом профиле.
Ведь пока мы кидаем монеты и купюры под ноги нищим, мы ничего хорошего не делаем. Лишь позволяем этому порочному колесу делать все новые и новые обороты. Настоящие участие и поддержка не измеряется разовой подачкой, не так ли?
