Немцы, румыны и финны работали для Победы в Хабаровском крае
В Верхнебуреинском районе до сих пор на слуху немецкие фамилии Горнбахер, Фризен, Гиттен, Гаус и т.д. Это напоминание об одном из эпизодов Великой войны, о том, кто и как работал в глубоком тылу для Победы, сообщает ИА «Хабаровский край сегодня».

Не по своей воле


В 1941-42 годах огромное количество российских немцев оказались дальневосточниками не по своей воле - после издания Указа Президиума Верховного Совета СССР от 28 августа 1941 года почти все немецкое население подверглось депортации в восточные районы страны.

Указ был явно несправедлив, поскольку подавляющее большинство депортированных, хоть и сохраняли элементы немецкого национального менталитета, никак не ассоциировали себя с тогдашней Германией. Их предки стали российскими подданными еще когда Германии, как единого государства, вообще не существовало.
С начала 1942 года всех депортированных мужчин в возрасте от 15 до 55 лет и женщин от 16 до 45 лет мобилизованы в «рабочие колонны». Мужчин и женщин разделили.

В Хабаровском крае для мужчин местом работы был определен Верхнебуреинский район, Умальтинский рудник, где добывался стратегически важный молибден (для женщин выделили Кукан, там заготавливали лес).

Всего в Умальту в 1942 году доставили более 1100 немцев (а заодно голландцев, эстонцев, финнов и даже румын – за «немецкие» фамилии), впоследствии были новые этапы.

ЭксклюзивОбщество
Владимир Костенко три раза сидел, предсказал гибель «Титаника» и опередил уровень мирового судостроения
06 июня 2017, 16:00 0


С тех пор поселок стал уникальным интернациональным населенным пунктом. Его уже давно не существует, но умальтинцы-старожилы до сих пор с теплотой вспоминают атмосферу дружбы, доверия и взаимоуважения, царившую в Умальте, ее благоустроенность, высокий уровень культуры, несмотря на все тяготы жизни.
«Если бы рудник не закрыли – никогда бы оттуда не уехали», - говорят они.

Большую работу по восстановлению истории поселка, который просуществовал даже меньше 30 лет – с 1935 по 1962 года – проделали сотрудники Чегдомынского краеведческого музея, издавшие две книги воспоминаний бывших умальтинцев.

Половинка


Поселок начинался с зимовья Гилева, который жил в конце 19-го – начале 20-го веков на берегу реки Умальта. Зимовье располагалось ровно на середине пути от Чекунды до прииска Софийский, было перевалочной станцией и поэтому называлось Половинка.

Именно Гилев первым обнаружил на берегу реки камни с кристаллами свинцово-серого металла. Это оказался молибден – важнейший элемент для производства качественной стали.

С 1928 года власти СССР начали изучение Умальтинского молибденового месторождения.

С 1934 года начали строить рудник с поселком, в котором проживало перед войной порядка 500 человек. Население было смешанным – помимо вольнонаемных специалистов уже тогда привозили ссыльных со всей страны. Позже рядом был открыт лагерь системы НКВД. Датой рождения рудника с поселком принято считать 6 ноября 1935 года.

В первый период Великой Отечественной войны Умальта приобрела жизненно важное значение для СССР. Работавший на Северном Кавказе молибденовый Турнаузский рудник в 1942 году во время отступления был взорван. Теперь на всю страну осталась одна Умальта, а она находилась в глухой тайге. Причем никаких дорог туда не было, добраться можно было по воде, а зимой по льду реки Бурея.


umalta-hronologiya000002e.jpg


Для доставки молибдена с рудника было создано авиазвено особого назначения. До Чекунды молибденовый концентрат доставляли на «кукурузниках» У-2 по 2-3 мешка весом 60 кг. Затем перегружали в самолеты побольше доставляли до Архары на Транссибе.
Именно на строительство дороги до Чекунды были отправлены основные силы немецких спецпоселенцев. Строили дорогу в невероятно трудных условиях, медленно. Но с 16 сентября 1943 года движение было открыто.

Условия жизни и работы были, конечно, тяжелейшие. Морозы за 50 в Верхнебуреинском районе тогда были делом обычным. Особенностью рудника была его сильная обводненность. Уже через час работы люди промокали насквозь. Применяемая технология сухого бурения не спасала от силикоза, несмотря ни на какие респираторы.

Никто никого не обидел


Гибель людей и тяжелейшие травмы не считались чем-то особенным.

Из воспоминаний Анны Дымченко:
«Впервые спустилась в шахту в 13 лет, прибавила себе два года. Начинала телефонисткой, но не повезло. Случился завал, провода замкнуло и меня ударило током. Подлечилась в Благовещенске, вернулась на Умальту, а работать, кроме рудника, негде. Снова спустилась в забой, на этот раз мотористкой. Работали с заключенными, но никто из них никого из нас никогда не обидел, наоборот, даже подкармливали из своего зековского пайка».

При этом, в воспоминаниях неизменно отмечаются и усилия, с которыми руководство рудника во главе с Андреем Жевтуном, пыталось по мере сил наладить для людей нормальную жизнь, и не только на работе, но и в быту, культуре.

В поселке ближе к концу войны, когда стала полегче, уже кипела культурная жизнь. Еще в 1943 году началось строительство Дома культуры с большим залом на 450 мест. Воспоминания об этом ДК, не иначе, как восторженные. Здесь были библиотека-читальня, парткабинет, комната для занятий творческих коллективов.
На территории Дома культуры был разбит сквер, оборудованы футбольное поле, баскетбольная площадка.

Комсомольские корабелы в тяжелейших условиях сделали все, что от них требовала страна
27 апреля 2020, 09:30 0


Бессменным директором ДК был Рудольф Федорович Краузе. В прошлом директор Ленинградского цирка, он перед войной приехал поднимать культуру в Хабаровске, откуда и был депортирован в Умальту.

Работал он вместе с депортированным из Владивостока Николаем Николаевичем Менцером, который впоследствии прославился как композитор и фольклорист.

На должном уровне была и поселковая больница, где в послевоенные годы практиковал известный хирург Михаил Михайлович Дитерикс, и школа.

Взаимное испытание


После победы стало полегче. В 1946 году немецким семьям разрешили воссоединится, но гражданских прав не вернули. Они были оставлены на вечное спецпоселение в Умальте.

Лишь после смерти Сталина, в 1954 году, им разрешили свободно перемещаться по стране. Многие после этого уехали, но многие и остались. Лагерь закрыли, в бараках оборудовали жилые дома.

Несмотря на то, что в интернациональном поселке осталось много бывших заключенных, несправедливо сосланных, все жили дружно, умели радоваться жизни, криминала никакого не было совсем.

Из воспоминаний Александры Фризен:
«В школе проводилась большая общественная работа. Руководил работой и во всём помогал наш завуч Рудольф Францевич – мы называли его «Ленин». Он очень был похож на Владимира Ильича. С любовью и желанием мы участвовали в художественной самодеятельности: пели, танцевали, «строили пирамиды», играли на различных музыкальных инструментах, ставили сценки из литературных произведений. Школьный двор мы содержали в чистоте и порядке, высаживали холодостойкие цветы (ноготки, касмею), а часть двора обсадили черёмухой. Заросли её на месте бывшей школы до сих пор говорят о нашей работе. Директором клуба был настоящий профессионал Краузе Рудольф Фёдорович. Он был очень требовательным и строгим. Нас, учащихся, на вечерние сеансы в кино пускали только по записке с фамилиями, заверенной подписью и печатью от завуча или директора школы. При подходе к клубу наши мальчики заранее снимали шапки».

Порядок в поселке всегда и везде поддерживался строгий, всех приезжих поражали ровные дороги и тротуары, аккуратные дома, чистота и порядок.


табличка.jpg

Из воспоминаний доктора медицинских наук, профессора, Заслуженного врача РСФСР Ильи Баткина:

«В составе противосиликозной комиссии я был командирован в Умальту для проведения профилактического осмотра. Шел 1957 год. О лагерном прошлом ничего не напоминало. Это уже был поселок с добротными домами, хорошим клубом, деревянными тротуарами. На шахте применялась передовая технология «мокрого бурения».

И в шахте, и в поселке царил образцовый порядок. Провели медосмотр. Случаев заболевания силикозом не было. Но произошел случай, который запомнился на всю жизнь.

Пришел бурильщик. Подземный стаж работ – 16 лет. Разделся до пояса: торс атлета. Делаем рентгенограммы, записываем спирограмму. Затем прошу его раздеться «до трусов». Он смущенно просит не раздеваться «совсем»… В итоге оказалось, обе ноги ампутированы на уровне средней трети бедер.
Рассказывает: 12 лет назад, в 1945 году, на шахте обрушилась кровля, и завалила 32 шахтера. В живых остался он один, но ему ампутировали раздавленные завалом ноги. Долго лечился, тренировался. Освоил жизнь на протезах настолько, что со стороны и не заподозришь, что человек без обеих ног. На шахте все любили, жалели его. Да и семью (у него тогда уже было четверо детей) надо было кормить. И с молчаливого согласия начальника шахты, его вновь спустили в шахту. Так как по закону категорически запрещаются подземные работы с такими дефектами, то по всем документам он значился здоровым. Весь поселок знал об этом, но за 12 лет не нашлось ни одного, кто бы «заложил» рабочего. Это взаимное испытание на честь и достоинство выдержали все. А ведь время было суровым. И, несомненно, если бы кто-то выдал шахтера, многие бы могли поплатиться не только карьерой, но и жизнью».

Тем временем молибденовое месторождение стало иссякать. Смена Эмилии Федосовой окончательно оставила фабрику и, естественно, рудник 29 декабря 1961 года. В 1962 году поселок был официально закрыт и расселен.

Немцы, румыны и финны работали для Победы в Хабаровском крае
Автор:

История уникального поселка

75 лет Победы, 18 февраля, 13:30

Немцы, румыны и финны работали для Победы в Хабаровском крае

История уникального поселка

Немцы, румыны и финны работали для Победы в Хабаровском крае
В Верхнебуреинском районе до сих пор на слуху немецкие фамилии Горнбахер, Фризен, Гиттен, Гаус и т.д. Это напоминание об одном из эпизодов Великой войны, о том, кто и как работал в глубоком тылу для Победы, сообщает ИА «Хабаровский край сегодня».

Не по своей воле


В 1941-42 годах огромное количество российских немцев оказались дальневосточниками не по своей воле - после издания Указа Президиума Верховного Совета СССР от 28 августа 1941 года почти все немецкое население подверглось депортации в восточные районы страны.

Указ был явно несправедлив, поскольку подавляющее большинство депортированных, хоть и сохраняли элементы немецкого национального менталитета, никак не ассоциировали себя с тогдашней Германией. Их предки стали российскими подданными еще когда Германии, как единого государства, вообще не существовало.
С начала 1942 года всех депортированных мужчин в возрасте от 15 до 55 лет и женщин от 16 до 45 лет мобилизованы в «рабочие колонны». Мужчин и женщин разделили.

В Хабаровском крае для мужчин местом работы был определен Верхнебуреинский район, Умальтинский рудник, где добывался стратегически важный молибден (для женщин выделили Кукан, там заготавливали лес).

Всего в Умальту в 1942 году доставили более 1100 немцев (а заодно голландцев, эстонцев, финнов и даже румын – за «немецкие» фамилии), впоследствии были новые этапы.

ЭксклюзивОбщество
Владимир Костенко три раза сидел, предсказал гибель «Титаника» и опередил уровень мирового судостроения
06 июня 2017, 16:00 0


С тех пор поселок стал уникальным интернациональным населенным пунктом. Его уже давно не существует, но умальтинцы-старожилы до сих пор с теплотой вспоминают атмосферу дружбы, доверия и взаимоуважения, царившую в Умальте, ее благоустроенность, высокий уровень культуры, несмотря на все тяготы жизни.
«Если бы рудник не закрыли – никогда бы оттуда не уехали», - говорят они.

Большую работу по восстановлению истории поселка, который просуществовал даже меньше 30 лет – с 1935 по 1962 года – проделали сотрудники Чегдомынского краеведческого музея, издавшие две книги воспоминаний бывших умальтинцев.

Половинка


Поселок начинался с зимовья Гилева, который жил в конце 19-го – начале 20-го веков на берегу реки Умальта. Зимовье располагалось ровно на середине пути от Чекунды до прииска Софийский, было перевалочной станцией и поэтому называлось Половинка.

Именно Гилев первым обнаружил на берегу реки камни с кристаллами свинцово-серого металла. Это оказался молибден – важнейший элемент для производства качественной стали.

С 1928 года власти СССР начали изучение Умальтинского молибденового месторождения.

С 1934 года начали строить рудник с поселком, в котором проживало перед войной порядка 500 человек. Население было смешанным – помимо вольнонаемных специалистов уже тогда привозили ссыльных со всей страны. Позже рядом был открыт лагерь системы НКВД. Датой рождения рудника с поселком принято считать 6 ноября 1935 года.

В первый период Великой Отечественной войны Умальта приобрела жизненно важное значение для СССР. Работавший на Северном Кавказе молибденовый Турнаузский рудник в 1942 году во время отступления был взорван. Теперь на всю страну осталась одна Умальта, а она находилась в глухой тайге. Причем никаких дорог туда не было, добраться можно было по воде, а зимой по льду реки Бурея.


umalta-hronologiya000002e.jpg


Для доставки молибдена с рудника было создано авиазвено особого назначения. До Чекунды молибденовый концентрат доставляли на «кукурузниках» У-2 по 2-3 мешка весом 60 кг. Затем перегружали в самолеты побольше доставляли до Архары на Транссибе.
Именно на строительство дороги до Чекунды были отправлены основные силы немецких спецпоселенцев. Строили дорогу в невероятно трудных условиях, медленно. Но с 16 сентября 1943 года движение было открыто.

Условия жизни и работы были, конечно, тяжелейшие. Морозы за 50 в Верхнебуреинском районе тогда были делом обычным. Особенностью рудника была его сильная обводненность. Уже через час работы люди промокали насквозь. Применяемая технология сухого бурения не спасала от силикоза, несмотря ни на какие респираторы.

Никто никого не обидел


Гибель людей и тяжелейшие травмы не считались чем-то особенным.

Из воспоминаний Анны Дымченко:
«Впервые спустилась в шахту в 13 лет, прибавила себе два года. Начинала телефонисткой, но не повезло. Случился завал, провода замкнуло и меня ударило током. Подлечилась в Благовещенске, вернулась на Умальту, а работать, кроме рудника, негде. Снова спустилась в забой, на этот раз мотористкой. Работали с заключенными, но никто из них никого из нас никогда не обидел, наоборот, даже подкармливали из своего зековского пайка».

При этом, в воспоминаниях неизменно отмечаются и усилия, с которыми руководство рудника во главе с Андреем Жевтуном, пыталось по мере сил наладить для людей нормальную жизнь, и не только на работе, но и в быту, культуре.

В поселке ближе к концу войны, когда стала полегче, уже кипела культурная жизнь. Еще в 1943 году началось строительство Дома культуры с большим залом на 450 мест. Воспоминания об этом ДК, не иначе, как восторженные. Здесь были библиотека-читальня, парткабинет, комната для занятий творческих коллективов.
На территории Дома культуры был разбит сквер, оборудованы футбольное поле, баскетбольная площадка.

Комсомольские корабелы в тяжелейших условиях сделали все, что от них требовала страна
27 апреля 2020, 09:30 0


Бессменным директором ДК был Рудольф Федорович Краузе. В прошлом директор Ленинградского цирка, он перед войной приехал поднимать культуру в Хабаровске, откуда и был депортирован в Умальту.

Работал он вместе с депортированным из Владивостока Николаем Николаевичем Менцером, который впоследствии прославился как композитор и фольклорист.

На должном уровне была и поселковая больница, где в послевоенные годы практиковал известный хирург Михаил Михайлович Дитерикс, и школа.

Взаимное испытание


После победы стало полегче. В 1946 году немецким семьям разрешили воссоединится, но гражданских прав не вернули. Они были оставлены на вечное спецпоселение в Умальте.

Лишь после смерти Сталина, в 1954 году, им разрешили свободно перемещаться по стране. Многие после этого уехали, но многие и остались. Лагерь закрыли, в бараках оборудовали жилые дома.

Несмотря на то, что в интернациональном поселке осталось много бывших заключенных, несправедливо сосланных, все жили дружно, умели радоваться жизни, криминала никакого не было совсем.

Из воспоминаний Александры Фризен:
«В школе проводилась большая общественная работа. Руководил работой и во всём помогал наш завуч Рудольф Францевич – мы называли его «Ленин». Он очень был похож на Владимира Ильича. С любовью и желанием мы участвовали в художественной самодеятельности: пели, танцевали, «строили пирамиды», играли на различных музыкальных инструментах, ставили сценки из литературных произведений. Школьный двор мы содержали в чистоте и порядке, высаживали холодостойкие цветы (ноготки, касмею), а часть двора обсадили черёмухой. Заросли её на месте бывшей школы до сих пор говорят о нашей работе. Директором клуба был настоящий профессионал Краузе Рудольф Фёдорович. Он был очень требовательным и строгим. Нас, учащихся, на вечерние сеансы в кино пускали только по записке с фамилиями, заверенной подписью и печатью от завуча или директора школы. При подходе к клубу наши мальчики заранее снимали шапки».

Порядок в поселке всегда и везде поддерживался строгий, всех приезжих поражали ровные дороги и тротуары, аккуратные дома, чистота и порядок.


табличка.jpg

Из воспоминаний доктора медицинских наук, профессора, Заслуженного врача РСФСР Ильи Баткина:

«В составе противосиликозной комиссии я был командирован в Умальту для проведения профилактического осмотра. Шел 1957 год. О лагерном прошлом ничего не напоминало. Это уже был поселок с добротными домами, хорошим клубом, деревянными тротуарами. На шахте применялась передовая технология «мокрого бурения».

И в шахте, и в поселке царил образцовый порядок. Провели медосмотр. Случаев заболевания силикозом не было. Но произошел случай, который запомнился на всю жизнь.

Пришел бурильщик. Подземный стаж работ – 16 лет. Разделся до пояса: торс атлета. Делаем рентгенограммы, записываем спирограмму. Затем прошу его раздеться «до трусов». Он смущенно просит не раздеваться «совсем»… В итоге оказалось, обе ноги ампутированы на уровне средней трети бедер.
Рассказывает: 12 лет назад, в 1945 году, на шахте обрушилась кровля, и завалила 32 шахтера. В живых остался он один, но ему ампутировали раздавленные завалом ноги. Долго лечился, тренировался. Освоил жизнь на протезах настолько, что со стороны и не заподозришь, что человек без обеих ног. На шахте все любили, жалели его. Да и семью (у него тогда уже было четверо детей) надо было кормить. И с молчаливого согласия начальника шахты, его вновь спустили в шахту. Так как по закону категорически запрещаются подземные работы с такими дефектами, то по всем документам он значился здоровым. Весь поселок знал об этом, но за 12 лет не нашлось ни одного, кто бы «заложил» рабочего. Это взаимное испытание на честь и достоинство выдержали все. А ведь время было суровым. И, несомненно, если бы кто-то выдал шахтера, многие бы могли поплатиться не только карьерой, но и жизнью».

Тем временем молибденовое месторождение стало иссякать. Смена Эмилии Федосовой окончательно оставила фабрику и, естественно, рудник 29 декабря 1961 года. В 1962 году поселок был официально закрыт и расселен.

Поделиться
Поделиться
Отправить
По теме