— В начале мая ФОМ проводил опрос, во время которого многие россияне выразили мнение, что некоторые привычки периода самоизоляции перейдут в «мирное» время. Сильно ли изменится наша жизнь?
— Об этом можно говорить только в качестве предположения. Некоторые инновации в образе жизни, которые возникли в период пандемии и кажутся очень важными, вообще исчезнут. Однако, очевидно, что какие-то останутся. Но прежде всего надо сказать, что сам факт произошедшего тотального и радикального изменения образа жизни является редчайшим.
Я бы сравнил это с началом 1992 года, когда образ жизни изменился тотально, радикально и безвозвратно. В 1992-м произошла отмена правил, на основе которых формируется образ жизни. Тогда все жители огромной страны превратились в подростков, которым приходилось искать собственный способ адаптации к реальности. Люди не могли обращаться к старшим, потому что старшие тоже стали подростками. Никто никогда не жил в условиях отсутствия запретов. Тогда пути назад не было.
— А сейчас есть путь назад?
— Сейчас очень глубоко, очень сильно всё изменилось, но по поводу безвозвратности — вопрос. Говорят, что это будет «новая нормальность», но в какой степени она будет отличаться от «старой» — тоже вопрос. Мне кажется, отличия будут довольно сильными. Но, конечно, когда к этой «новой нормальности» люди привыкнут, им будет казаться, что так было всегда.
— И всё же, какие практики самоизоляции прочно войдут в жизнь в посткоронавирусную эпоху?
— Конечно, останется «гигиеническая настороженность». Будет переоценка здравоохранения как социального института, на который возлагались большие надежды. По чьей-то интерпретации оно справилось, по чьей-то — нет. Однако этот институт приобретет новую значимость и новую социальную позицию после завершения эпидемии.
Психолог Дарья Панкратова о том, как минимизировать стресс после выхода из режима самоизоляции
25 мая 2020, 10:00 0
Сейчас забота о здоровье станет иной: она будет иметь скорее не эгоцентрический, а экзистенциальный характер, то есть станет вопросом выживания.
Кроме того, интернет еще в большей степени станет — как воздух — неотъемлемым компонентом жизни людей.
— А насколько изменилась реальность человека из-за «виртуализации жизни»?
— В контексте разговоров о глобализации часто говорилось, что пространство каждого человека расширилось безгранично, и любая его точка стала доступной. Пандемия отняла эти возможности и сжала пространство границами самоизоляции. Интернет в этой ситуации остался единственным, но суррогатным способом проведения встреч, посещения публичных мест, соприкосновения с культурой. В виртуальных путешествиях, походах в гости, в кинотеатры, в музеи есть реальное содержание, но нет материальной действительности.
— Однако многие уже привыкли работать в домашних условиях. Общество условно разделилось на сторонников работы из дома и желающих поскорее вернуться в офис. Что фиксирует статистика?
— Всего 20% наемных работников провели пандемию на удаленке. Около 40% перестали работать и, теряя в зарплате, были заперты в самоизоляции. Для 40% людей ничего не изменилось, но на работу они ходили все-таки не так, как раньше.
Они шли по пустым, безжизненным улицам, тоже переживая самоизоляцию — но не свою, а тех, кто сидел за стенами окружающих домов. Самоизоляция — это главное в том социальном потрясении, которое мы переживаем как пандемию.
ЭксклюзивМнения
Хабаровский ресторатор Анна Михейко об убытках и о том, почему поддерживает самоизоляцию
04 мая 2020, 14:00 0
— Стоит ли ожидать существенного увеличения «дистанционных работников» после возвращения к привычной жизни?
— Есть такое социологическое понятие «жизненные миры» — мир профессиональный, спорта, хобби, любви, снов и так далее. Они очень разные — соприкасаются, но не смешиваются. Пандемия смешала два очень важных мира: мир дома и мир работы, и это тяжелая нагрузка на человеческую психику.
Поэтому многие просто побегут на работу, когда им разрешат. Какие-то компании инновационные с удовольствием используют в будущем опыт удаленки. Но я думаю, арендодатели офисных зданий могут не волноваться — спрос вернется.
— Приживется ли эта суррогатная форма в образовании?
— Для школ и вузов дистанционное образование воспринимается по-разному. В школах недовольство есть и у родителей, и у учителей, и у детей. Все недовольны, поэтому все вернется в старый режим. Произойдет небольшой прогресс с внедрением сетевых методик, но учебный процесс вернется в офлайн. Потому что и детям скучно, и учителя недовольны — они чувствуют себя ненужными. Родители же обеспокоены падением качества образования. Они против того, чтобы и для них, и для детей смешивались мир дома и мир школы.
А в вузах ситуация другая. Преподаватели недовольны, а вот студенты наоборот. Здесь, может быть, период самоизоляции оставит больший след.
— В феврале ФОМ провел опрос, согласно которому 29% россиян прогнозировали улучшение ситуации в течение трех-пяти лет. Сильно поменялось за время действия режима ограничений число людей, смотрящих в будущее с таким оптимизмом?
— Вопрос потерял смысл. Когда человека спрашивают о будущем, он должен от чего-то отталкиваться. Он не может стоять на песке, он должен опираться на относительно твердую почву понимания, как мир устроен. Обычно мир устроен примерно так, как он был устроен вчера. Поэтому и про оптимизм-пессимизм обычно можно говорить. А вот в переломные моменты про мир ничего непонятно, будущее неясно. И неясно, как к нему относиться.
Сейчас люди плохо понимают, как мир устроен, что и как будет складываться завтра. Такова специфика переломного момента: вчера кончилось, а сегодня все иначе. И спросить не у кого: никто не имеет опыта жизни в этом «сегодня».
