Дальневосточники, как недавно переехавшие в регион, так и коренные, не просто так любят свою землю. Рядом с нами, иногда буквально по соседству, живут и работают уникальные личности, творцы и созидатели – о таких людях ИА «Хабаровский край сегодня» в рубрике «Есть кем гордиться» расскажет в серии публикаций, основанных на книге Натальи Думчевой «Личность. История Хабаровского края в лицах».
Корни
Я познакомилась с Григорием Тихоновичем где-то на излёте ХХ века. И тут же попала под обаяние этого удивительно интересного человека. Не суетного, основательного в каждом своем движении и слове. Со своеобразным, по-крестьянски тяжеловесным юмором. С самоиронией, свойственной только людям умным и тонким. Истинного работяги. Упорного до упрямства. Человека, скорее именно доброго, нежели добродушного. В общем, такой, я бы сказала, типично наш, дальневосточный характер. Хотя родом Григорий Тихонович Казьмин из Воронежской области. Их, детей, в семье было девять.
Родители будущего академика были неграмотными. Братья и сестры – тоже. А ему, считает Григорий Тихонович, повезло. Он начал подрастать, когда молодая советская власть стала заботиться об образовании народа и воспитании своей пролетарской интеллигенции.
Впрочем, чем больше я знакомлюсь с людьми значительными, из которых, собственно, и состоит золотой человеческий запас нашего общества, тем более убеждаюсь, что становление этих незаурядных личностей происходило не благодаря чему-то, а скорее вопреки, несмотря на…
Учиться и учиться
В 1924 году, когда Грише исполнилось 8 лет, на три деревни открылась одна начальная школа. Отучился он в ней 4 класса. Дальше куда? Единственная в районе семилетняя школа крестьянской молодежи была заполнена детдомовцами. А учиться Григорию страшно хотелось.
Отец прознал, что в 60 километрах от их деревни, в селе Олешки какой-то студент открыл рабфак на дому, и отвёз сына к нему. Студент за небольшую плату учил крестьянских детей сразу всем наукам: русскому языку, математике, физике, химии, истории… Около полугода длилось это обучение, потом доморощенный педагог сказал ребятам: «Я передал вам все, что знаю. А дальше – как хотите».
Школа находилась в шести верстах от их деревни. Ежедневное хождение по просёлку туда-обратно занимало 3 часа. А зимой и весной, когда дорогу заметало снегом либо заливало талыми водами, и того больше. Но Григорий занятий не пропускал. Учиться ему нравилось. К тому же, хотелось получить образование и какую-нибудь хорошую профессию, чтобы быть подальше от изнурительной, полуголодной крестьянской жизни. Но, видать, на роду ему было написано взлететь на вершины науки, не отрываясь в то же время от земли-кормилицы.
Поначалу решил было Григорий поступать в столичный техникум связи. Но общежития у техникума не имелось, так что туда принимали исключительно москвичей. Вот тогда-то судьба и подбросила Казьмину маленькую брошюрку под названием «Чудодей Мичурин».
Читал и перечитывал он эту брошюрку, как ребенок любимую сказку. А в мечтах уже видел себя знаменитым преобразователем природы. В 1931 году отец купил ему билет, дал 3 рубля и отправил в Мичуринск, поступать в плодоовощной техникум.
Становление
Время было голодное. Первокурсников, сразу после поступления, отправили на закладку садов. Там их практически не кормили, да и готовить было негде и не на чем. Ребятам приходилось воровать на колхозном поле картошку, свёклу и есть их сырыми. Многие не выдержали такой практики по закладке садов – разбежались по домам, отказавшись тем самым от учёбы в техникуме.
Великому преобразователю природы, как писали о нём в газетах, в то время было уже под 80. Учащимся техникума Мичурин казался сверхчеловеком. Иногда он проводил экскурсии по питомнику для особо важных гостей. Казьмин неизменно пристраивался сзади и слушал, о чем говорил патриарх отечественной селекции. Мичурина Казьмин считал одним из двоих своих самых главных учителей. Второй – академик Вавилов, чей портрет висел в его рабочем кабинете. В свое время этих выдающихся русских ученых противопоставляли друг другу, объявляя Мичурина анти-генетиком. С чем Григорий Тихонович никак не мог согласиться, поскольку прекрасно помнил организованную Мичуриным генетическую лабораторию.
Их, студентов, кстати, уже тогда, в начале 30-х, приучали подсчитывать через микроскоп хромосомы. Мичурин обосновал теоретические и практические основы селекции и создал методы, которые применяет до сих пор весь мир. С его именем связана организация сети научно-исследовательских учреждений по плодоводству в Сибири и на Дальнем Востоке. Первое из них было организовано Мичуриным в Никольск-Уссурийске, при отделении Географического общества.
В 1927 году он послал туда своего лучшего ученика Николая Николаевича Тихонова и племянницу своей жены. Чуть позже в письме к ней Мичурин просил найти и прислать ему дикую сою, которая растет в Приморье по обочинам дорог, и культурную сою. Он хотел, помимо селекции плодовых и ягодных культур, заняться гибридизацией сои, понимая, насколько это уникальное и ценное растение.
Дальний Восток
В 30-е годы прошлого века разговоров про Дальний Восток, сказочно богатый, но неосвоенный край, было много. Все эти разговоры ложились в душу семнадцатилетнего Григория Казьмина как семена в хорошо возделанную почву и не могли не дать дружных всходов. Ну, а еще к тому времени появились книги Арсеньева «Дерсу Узала», «В дебрях Уссурийского края». По окончании техникума Казьмин вместе с двумя другими выпускниками получил желанное направление на Дальний Восток и в августе 1936 года впервые ступил на перрон Хабаровского вокзала.
Поначалу город ему не понравился: дома серые, много деревянных бараков и кирпичных казарм, ни единого метра асфальта. Утопающие в непролазной грязи дощатые тротуары, шаткие мостики, проложенные через глубокие овраги. Низкие свинцовые тучи почти непрерывно исторгают каскады воды. Август в Хабаровске – время муссонных ливней.
Но Казьмин отказался. Парень рвался в эту самую тайгу, где актинидия и лимонник оплетают стволы амурского бархата, где растет легендарный женьшень, и время от времени окрестности оглашает могучий рык тигра. Действительность, как это обычно и бывает, оказалась далеко не столь романтичной.
Город Ворошилов (так после переименования в 1935 году стал называться Никольск-Уссурийск), куда молодой специалист прибыл по направлению из Дальневосточного краевого земельного управления, оказался маленьким, пыльным, невзрачным городком, переполненным военным людом. Здесь Казьмина определили младшим агрономом-плодоовощеводом земельного отдела Шмаковского района. В районе – 33 колхоза. Никакого транспорта не было. А самое близкое от райцентра хозяйство – в 15 километрах. За осень он обошел все сёла, смотрел, где что растет. В одном-единственном колхозе на одном гектаре были посажены сливы. Да в некоторых приусадебных садиках росли те же сливы, яблони и груши.
Двигаться вперёд
Всю зиму Казьмин чертил карты землепользования колхозов – помогал районному землеустроителю. А под весну уговорил Власенко, председателя одного из колхозов, и заложил в селе Пантелеймоновка свой первый дальневосточный сад. Заложить-то заложил, но по ходу дела понял: не хватает ему ни опыта, ни знаний. А специальной агрономической литературы в районе днём с огнём не сыскать. Благо, попала в руки брошюра, выпущенная Суйфун-Уссурийской плодово-ягодной опытной станцией. Там давались сведения о породах и сортах, произрастающих в Приморье.
Впрочем, как таковой станции к тому времени уже не было. Она распалась, но на ее базе действовало опытное поле. Заведовал им А. В. Болоняев. Выпускник Саратовского сельскохозяйственного института, он был лишь на 4 года старше Казьмина, но считался уже опытным учёным-садоводом. Принимая новичка, обусловил, что вскоре они вместе переберутся в Хабаровск. Там, в только что созданном Дальневосточном научно-исследовательском институте земледелия и животноводства предстояло организовать отдел садоводства.
Наша справка:
До Октябрьской социалистической революции на территории Дальнего Востока существовало всего одно небольшое опытное поле с несколькими научными сотрудниками. 16 февраля 1934 года по решению Совнаркома СССР в Хабаровске был основан Дальневосточный научно-исследовательский институт земледелия и животноводства. Свои работы сотрудники института развернули с 1935 года на базе научно-технического управления Дальневосточного краевого земельного управления, а также краевых опытны станций – животноводства, механизации, плодоводства и защиты растений. В это время на Дальнем Востоке уже существовала сеть опытных сельскохозяйственных учреждений. И институт призван был ими руководить. Этому и уделялось главное внимание до 1936 года.
В 1856 году по решению правительства Дальневосточный научно-исследовательский институт земледелия и животноводства был преобразован в Дальневосточный научно-исследовательский институт сельского хозяйства (ДальНИИСХ).
Хабаровские заботы
В Хабаровске началось плановое селекционное садоводство. Но, конечно же, не на голом месте. Энтузиасты-садоводы были на Дальнем Востоке еще до революции. А в 1932 году Аркадий Гайдар в одном из своих очерков в газете «Тихоокеанская звезда» писал: «Есть в Хабаровске такое тихое племя садоводов-любителей. Они украдкой копаются в своих карликовых садах, что-то ковыряют, надрезают, сажают, пересаживают. Втихомолку, почти тайком собираются они возле невзрачных саженцев, пророчествуя им блестящее будущее. И, довольные, ходят один к другому похвалиться новым сортом какой-либо не боящейся весенних ожогов яблони или сливы…».
Поражаешься, как много они успели сделать. Ведь исторически садоводство на Дальнем Востоке находится в младенческом возрасте. По сравнению даже со средней полосой России, где селекцией плодовых занимаются более 500 лет. Я не говорю уже о наших зарубежных соседях. В Японии, например, есть сорта груш, выведенные 2000 лет назад. А нашим самым старым сортам груш-лукашовок ещё и сотни лет нет.
Итак, уже довольно авторитетному к тому времени садоводу-селекционеру А.В. Болоняеву и его молодому помощнику Г.Т. Казьмину предстояло продолжить дело, начатое на Дальнем Востоке Лукашовым и Шурановым. Казьмин занялся организацией опытного сада института. Агроном питомника им. Лукашова Серафим Иванович Тимошин, с которым они вскоре подружились, передавал Казьмину семена дичек, которые тот высевал. И на выращенные зимостойкие саженцы прививал лучшие сорта яблонь и груш, которые поставлял Болоняев из своей уссурийской коллекции.
Только вперёд
Вот так Казьмин заложил свой второй сад на дальневосточной земле. Здесь, в саду научно-исследовательского института земледелия и животноводства, он начал свои первые научные работы по селекции сливы и войлочной вишни. Вскоре его повысили в должности, назначив младшим научным сотрудником. Для того, чтобы занимать эту должность по праву, нужно было иметь высшее образование. И Казьмин решил поступать заочно в Мичуринский плодоовощной институт. Деньги на дорогу копил целый год. Учебники штудировал ночами. В 1941 году Григорий Тихонович Казьмин был зачислен в институт. Но окончить его смог только через 7 лет. Во время Великой Отечественной войны он служил в армии, в частях, стоявших на страже советского Дальнего Востока.
А в Мичуринском плодоовощном институте Казьмин восстановился только в 1947 году. В октябре он поехал сдавать первую сессию. Но поскольку в то время никаких льгот для заочников не было: дорогу не оплачивали, отпуск не давали на время экзаменов. Зарплата у него была крохотная, зато семья уже выросла до пяти человек. Словом, средств на постоянные поездки в институт у него не было.
Не могли выручить даже 60 мешков картошки, которую он самолично вырастил и выкопал в тот год. Словом, Казьмин решил максимально сократить время обучения. За 8 месяцев экстерном он сдал все дисциплины. Госэкзамены сдал вообще на круглые пятёрки. И в июне следующего 1948 года привёз домой диплом об окончании ВУЗа.
Потом была заочная аспирантура при кафедре селекции Мичуринского института. И тоже – без отрыва от работы по улучшению сортимента дальневосточных слив, вишен и абрикоса. Да ещё успевал писать научные статьи. В них обобщал свой селекционный опыт. Да научно-популярные, предназначенные не столько для коллег-учёных, сколько для широкого круга увлечённых садоводством практиков.
В 1951 году вышла из печати первая книжка Г.Т. Казьмина «Вишня на Дальнем Востоке». Потом будут ещё «Слива, вишня и абрикос на Дальнем Востоке», «Коллективный и приусадебный сад на Дальнем Востоке», «Сад и огород на БАМе», монография «Дальневосточные сливы» и другие.
В 1952 году Григорий Тихонович защитил кандидатскую диссертацию. А в 1961 году Казьмина назначают директором Дальневосточного НИИ сельского хозяйства.
Институт – родное детище
Стали разрабатываться новые научные направления. Были построены экспериментальная база, благоустроенное жильё. Доярки опытно-производственного хозяйства института начали с надоев в 1400 килограммов молока от коровы. Да и сами коровы достались в наследство от совхоза такие, что стоять не могли от истощения.
Приходилось их подвешивать. Уже через пару лет ферму расширили с 340 до 1000 голов дойного стада. И давали коровы по 5000 килограммов молока.
Наша справка:
Из работ Дальневосточного научно-исследовательского института сельского хозяйства, имеющих важнейшее значение для сельского хозяйства, стоит отметить разработку метода оздоровления посевного материала от фузариума и гельминтоспориума путём протравливания зерна советским препаратом НИУИФ-1. Это мероприятие связано с деятельностью в институте доктора сельскохозяйственных наук И.Н. Абрамова. Он изучил до 300 видов болезней различных сельскохозяйственных культур и выявил районы их распространения. Им были открыты 30 видов болезней растений, до того совершенно неизвестных науке.
Широкое распространение, как на Дальнем Востоке, так и далеко за его пределами, нашли высокоурожайные сорта сои, пшеницы и люцерны, выведенные кандидатом сельскохозяйственных наук В.А. Золотницким.
Кандидатом сельскохозяйственных наук А.Г. Новак установлены причины неплодородия подпахотного горизонта подзолистых почв Дальнего Востока. Рекомендована и принята в качестве обязательной для всего края система обработки чистых паров. Разработано районирование новой для Хабаровского края культуры – сахарной свёклы, а также озимой ржи, применительно к местным условиям.
Кандидатом сельскохозяйственных наук Е.Л. Башкиным разработана агротехника весенних и летних посадок картофеля в крае.
Сотрудник института, член Русского энтомологического общества А.И. Мищенко выявил ряд вредных насекомых, до того неизвестных науке. В его книге «Насекомые-вредители полевых и овощных культур Дальнего Востока» впервые освещалась биология ряда вредных насекомых и предлагались эффективные методы борьбы с ними.
Отдел механизации института под руководством Д.М. Воривода сконструировал и внедрил в производство зерносушилку «КЗС-3». Также сотрудниками отдела были сконструированы пальцы низкого среза для уборки сои комбайнами, благодаря чему потери на уборке снижаются в несколько раз.
В агрохимической лаборатории института под руководством кандидата сельскохозяйственных наук П.Т. Слугина было изготовлено для колхозов Хабаровского и Приморского краёв более 100 000 гектарных порций бактериальных удобрений.
Старший научный сотрудник института А.В. Болоняев в соавторстве с Н.Н. Тихоновым опубликовал книгу «Плодово-ягодный сад в Дальневосточном крае», являющуюся основным руководством для местных садоводов. Работа над улучшением ассортимента плодово-ягодных культур привела А.В. Болоняева к разрешению практической задачи получения высокопродуктивных зимостойких крупноплодных сортов яблони, груши, чёрной смородины и крыжовника.
Перестройка и постперестроечный период подкосили сельскохозяйственную науку. Как, впрочем, и науку вообще. Селекционная работа ещё как-то теплилась, благодаря подвижникам-садоводам и овощеводам. Но вот семеноводство было доведено до последнего состояния.
Колхозы и совхозы приказали долго жить. А ведь только крупные хозяйства, как утверждал Казьмин, способны двигать научно-технический прогресс, запрашивая, потребляя и стимулируя развитие сельскохозяйственной науки.
Грустный это разговор. Но, к счастью, какими бы катаклизмами ни сотрясало нашу страну, как бы ни бурлила политическая жизнь и не менялось социальное устройство, каждый год по весне будут таять снега. И в больших коллективных садах, и в маленьких приусадебных палисадниках будут расцветать груши, яблони, сливы, вишни; будут раскрывать свои нежно-розовые бутоны абрикосы. Вот о них – особое слово.
Наша гордость
Когда в ответ на вопрос какого-нибудь москвича или, к примеру, краснодарца (многие из них по-прежнему думают, что у нас по улицам ходят медведи вперемешку с тиграми, а летом время от времени выпадает снег), Так вот, в ответ на вопрос «Что у вас там растет?» я начинаю перечислять: яблоки, груши, вишня, сливы, крыжовник… И, наблюдая, как у собеседника удивлённо округляются глаза, с удовольствием продолжаю: «арахис, виноград, актинидия, дыни, арбузы…» А в конце, чтобы уж совсем, что называется, добить, развожу пальцы, как будто держу теннисный мячик: «…и во-от такие абрикосы».
Вот какую характеристику дал знаменитый садовод выведенному им сорту абрикоса «Лучший мичуринский»: «Этим новым сортом закладывается теперь прочный фундамент для введения в культуру средней и северной полос нашего Союза абрикоса в высшей степени морозоустойчивого и с хорошим вкусом плодов… гибриды его с лучшими маньчжурскими сортами абрикоса могут дать ещё ряд новых прекрасных выносливых сортов абрикосов».
В 1938 году Казьмину удалось получить два саженца абрикоса «Лучший мичуринский». Уж так он их «кохал»: посадил наклонно, как прикопочные яблони; до пятилетнего возраста на зиму укутывал и засыпал землёй.
Войдя в силу, деревья уже спокойно зимовали без укрытия и давали по 100 и более килограммов плодов каждое. От скрещивания «Лучшего мичуринского» с различными сортами. Казьмин получил перспективные гибриды.
Насколько это был длительный и кропотливый труд, те, кто интересуются, могут узнать из книги «Дальневосточный абрикос». Авторы: Казьмин и Марусич. Талантливый учёный-садовод Владимир Антонович Марусич подключился к работам по селекции этой культуры в 60-е годы и многие перспективные сорта абрикоса вывел в соавторстве с академиком Казьминым.
Вообще, культурный дальневосточный абрикос – явление уникальное. Нигде в мире на такой широте, в столь суровых климатических условиях он не растёт. Самая северная граница промышленной культуры абрикоса проходит по линии: Ростов-на-Дону – Харьков – Кишинёв.
Ну, а о том, почему стоило тратить время и силы на селекцию этой культуры, говорит такая цитата из уже упомянутой мной книги: «С потреблением плодов абрикоса учёные-медики связывают долголетие. Например, у врачей вызвало удивление необычайное долголетие народа хунза, проживающего в Индии. У этой народности отсутствует даже самая примитивная терапия, но продолжительность жизни здесь достигает 110-120 лет.
В процессе наблюдения врачи установили, что хунзы ничем не отличаются от других людей; ни воду, ни воздух в долине, в которой он и живут, нельзя считать особо полезными. Другие народы, живущие по соседству, страдают от многих болезней. Главное, что их отличает, это режим питания. Основная составная часть их диеты – фрукты и овощи. Особенно много едят они абрикосов и пьют коктейль, приготовленный из мякоти плодов, которые содержат почти все жизненно важные питательные вещества. Абрикос является добрым гением этого народа. Ведь недаром у хунзов есть пословица: «Твоя жена откажется следовать за тобой туда, где не плодоносят абрикосовые деревья».
Ну, а закончить этот очерк я хочу строчкой из стихотворения любимого поэта Григория Тихоновича Казьмина Петра Комарова. Стихотворение называется «Зелёный пояс»:
«…Здесь ртуть мертва, а яблоня цветёт…»
Так пусть по всей нашей Дальневосточной земле бело-розовым кипением покрываются по весне сады. Пусть дарят они нам, нашим детям, нашим внукам и правнукам радость, красоту и здоровье. И пусть всегда живут в благодарной памяти людей имена добрых волшебников – садоводов-селекционеров.
