Хабаровский край отдал свою нефть Якутии

80 лет назад, в декабре 1938 года, в Хабаровск доставили первую нефть, добытую в регионе. Немного правда, всего две бутылки, но и это стало доказательством того, что большие государственные средства были потрачены не зря. О том, как открыли и «закрыли» черное золото в регионе, рассказывает ИА «Хабаровский край сегодня.

Кое-что у нас

Границы Хабаровского края в свое время провели так, что самые перспективные на углеводородное сырье (нефть, газ) территории остались за его пределами. Но кое-что досталось и нам.

На геологической карте большая часть территории края окрашена в красный цвет. Это значит, что в свое время, миллионы лет назад, земную кору у нас ломало и корежило сильней, чем на Камчатке. А для формирования залежей нефти и газа из рассеянного органического вещества нужна более спокойная обстановка.

Поэтому у нас есть лишь небольшие территории, которые могут содержать мелкие залежи углеводородов. Единственное доказанное месторождение на данный момент - небольшое газовое Адниканское в Верхнебуреинском районе.

А единственное место, где возможны крупные месторождения – это Аяно-Майский район, захребтовая часть, на границе с Якутией.
 

Впервые проявления углеводородов в этом районе описал хабаровский геолог Андрей Леонтович в 1933 году, заметив в горных породах на берегах реки Мая примазки загустевшей окисленной нефти - что-то вроде затвердевшего мазута.

В 1937-м году, сюда добралась экспедиция легендарного геолога Скорохода. Именно он чуть раньше подтвердил огромные залежи угля в Верхнебуреинском районе, который добывают по ей день.

Соли не найдется?

Историю открытия и «закрытия» в 1937-38-м годах аянской нефти описал в своих воспоминаниях хабаровский геолог Александр Баранов. Книга была издана мизерным тиражом в 2001-м году.

Совсем еще «зеленым», сразу после окончания Свердловского горного института в 1937-м году он приехал работать в Хабаровск и попал в Нельканскую экспедицию, которую возглавлял Василий Захарович Скороход, славившийся своей геологической интуицией и тяжелым неуживчивым характером.


Но Скороход, которому тогда не было и 30 лет, был уверен, что никакой соли в Аяно-Майском районе нет, и искать ее не собирался.

Об этом прямо сказал молодому специалисту при первом же разговоре:

Он был так уверен, что нефть в промышленных объемах на Мае есть, что со всеми противниками своей теории всегда ругался, оперируя одним и тем же аргументом: «Только дурак может не понимать таких простых вещей!»

Для фиксации своего будущего успеха он даже купил фотоаппарат, который стоил безумно дорого. Правда, его умудрились забыть по дороге в поезде.

Два молотка и компас

Экспедиция пробиралась в Аяно-Майский район двумя путями. Трое вместе со всем снаряжением отправились через Владивосток морем, а Скороход с Барановым поехали сушей через Якутию. Поехали налегке, даже без геологических молотков и компасов.

И, добравшись на место, в поселок Аим, узнали - вторая часть экспедиции вместе с оборудованием застряла в Аяне и прибудет не скоро.

Скороходу так не терпелось найти нефть, что он начал поиски с тем оборудованием, которое нашлось в Аиме. Нашлись один компас и два обычных столярных молотка. Геологи наняли эвена с его берестяной лодкой и «пробежались» по Мае, обследуя лишь скальные породы у берегов, осматривая, обнюхивая и даже надкусывая все подозрительные темные включения в породу.




Недалеко от Аима они заметили прослойки темных сланцев в прибрежных скалах и прямо с лодки кое-как отбили их образцы молотками (которые уже расплющились от постоянных ударов о камни). Вечером добычу кинули в костер. Из которого повалил черный дым с характерным запахом горящей нефти.

Позже в аянской тайге экспедиция Скорохода нашла другие признаки наличия «черного золота», а также… большой хорошо организованный отряд Ленинградского нефтяного института. Но, как выяснилось вскоре, руководитель ленинградцев Козлов принципиально отрицал возможность нахождения здесь нефтяных месторождений.

У Скорохода даже поругаться с Козловым не получалось, хотя он неоднократно пытался. Руководитель ленинградцев был человек очень тактичный и спокойный – когда его оппонент начинал кричать, он просто говорил: «Время рассудит» и замолкал.
 

Маршал помог

Вернувшись в Хабаровск, Скороход немедленно стал пробивать свою идею. И пробил - в крайкоме, Москве и у командующего войсками на Дальнем Востоке маршала Василия Блюхера.

Маршал нефтяной идеей проникся - выделил геологам недостающее оборудование, людей и военный самолет.

Уже весной 1938 года на Лаханду притащили через Якутию, где по рекам, где волоком, все оборудование, поставили вышку, забурились.

По нынешним временам, когда только бюрократическая переписка между различными ведомствами занимает годы, темпы, которыми все делалось 80 лет назад, выглядят просто фантастикой.

 
  
Осенью скважина на глубине всего 300 метров (по геологическим меркам - мизер) дала первую нефть. Густая, тягучая, она медленно стекала по стенке скважины. Для добычи в промышленных масштабах такая непригодна, но была большая надежда, что глубже будет слой «правильной» нефти, под давлением, которая даст знакомый всем по фильмам фонтан.

Ничего хорошего из этого не получилось. Специалисты, для которых буровая была родной, которые чудом умудрялись поддерживать ее работу в глухой тайге без всяких запчастей, уехали в Хабаровск. Их заменили новые люди, которые были не сильно заинтересованы в работах в соседнем регионе. Буровая немедленно сломалась. Весной 1939 года все работы свернули.

Возникло мнение, что с инициатором всей этой эпопеи надо разобраться. С учетом специфики того времени разборки могли окончиться очень печально.

«Колорит»

В своих воспоминаниях Баранов между делом описывает непередаваемый «колорит» эпохи. Например, рассказывает, как, чтобы выбраться из тайги в Аян, ему пришлось поступить в качестве охранника в проходящий мимо отряд НКВД, который конвоировал «на материк» отловленных по тайге эвенов, обвиненных в том, что 15 лет назад они помогали генералу Пепеляеву, пытавшемуся свергнуть Советскую власть в Приохотье и Якутии.

Один из коллег прямым текстом предлагает Баранову написать донос на «скандалиста» Скорохода с описанием всех его «вредных» дел.

Когда арестовывают начальника Дальневосточного геологического управления по фамилии Невский, уже сам Скороход намекает коллегам, что это его, Скорохода заслуга.

Однако вскоре Невский, живой и здоровый, вновь появляется не работе – его отпустили, разобравшись.



После всего этого первооткрыватель ургальского угля устроился в Приморский крайисполком во Владивостоке, а оттуда уехал в Москву, где работал в Госплане.

Нефть, если верить Баранову, привезли в Хабаровск декабре 1938 года. К тому времени Блюхер уже умер в московской тюрьме.


СПРАВКА

Дальше была война и открытие большой приуральской нефти. Это усыпило интерес к потенциально крупному месторождению на Дальнем Востоке.

В конце 60-х интерес, было, проснулся. В Аяно-Майский район выезжали новые отряды геологов, были подготовлены серьезные поисковые работы и даже уже оборудование для них было завезено. Но в связи с открытием большой нефти теперь уже в Западной Сибири государство решило работы в Хабаровском крае свернуть.

В начале 2000-х снова появились подвижки - «Якутскгеофизика» начала вести поисковые работы на нефть на своей, якутской части у границы Аяно-Майского района. Заодно выйдя на территорию Хабаровского края, якутские геофизики получили неплохие результаты и работы получили развитие.

На данный момент пробурена только одна параметрическая (исследовательская) скважина, с якутской стороны. Первые результаты в очередной раз подтвердили высокие нефтегазовые перспективы этого региона.

80 лет назад в регионе добыли первое «черное золото»