В Хабаровске сеанс психотерапии стоит минимум 1500 рублей в час. Но это на воле. В следственном изоляторе психолог совершенно бесплатный. Попадает к нему каждый, независимо от благосостояния, социального статуса и желания, рассказала корреспонденту ИА «Хабаровский край сегодня» психолог СИЗО-1 УФСИН России по Хабаровскому краю Екатерина Семёнова.
Карта поведения
В следственном изоляторе красный чемодан известен каждому. Все знают: если он мелькает в коридорах – психолог идёт на «карантин».
– Берёшь его и отправляешься встречать новых «постояльцев». И так каждый день уже восемь лет, – говорит старший лейтенант Екатерина. – Именно он помогает понять, как вести себя с человеком, спрогнозировать его поведение, предупредить конфликты.
Огромный поток различных людей и их судеб - женщины, мужчины, подростки, матёрые преступники и те, кто попал за решётку впервые. Всех нужно встретить, найти индивидуальный подход, помочь адаптироваться.
– До того, как к нам приезжает новый подопечный, психолог изучает его личное дело. Потом минимум полтора часа на интервью. Мы должны понять, может ли человек совершить побег, склонен ли к суицидам, агрессивен или спокоен. Исходя из этой информации, на каждого подследственного составляем инструкцию для персонала СИЗО: как себя с ним нужно вести, что можно делать, чего нельзя. Например, выясняется, что «постоялец» склонен к провокациям. Сотрудники должны быть к этому готовы и не реагировать. Или, допустим, если арестованный склонен к побегу, даётся совет выводить его из камеры только в наручниках.
Также психологи определяют, где человеку «сидеть» будет хорошо и комфортно. Арестованных стараются распределить по камерам не только по тяжести статей, но и с учётом особенностей поведения, характера и душевного состояния.
– Единственное, что сложно предугадать, как будет меняться поведение человека в зависимости от изменения ситуации по его уголовному делу, – отмечает Екатерина. – Кто-то впадает в депрессию, кто-то неожиданно становится агрессивным, а у кого-то даже появляется желание совершить самоубийство.
Карандаши от скуки
Сначала верный помощник специалистов психологической лаборатории был синим, но два года назад порвался, и его сменил красный.
– Так даже лучше: чемодан теперь не сливается с синей формой, а привлекает внимание. Наши подопечные сразу начинают интересоваться: а что в нём? Вот уже и завязывается диалог, – отмечает психолог.
Внутри – книги, тесты, карты ассоциаций. Есть и карандаши, и бумага, чтобы люди на сеансах писали письма и рисовали.
– Каждую неделю 30 человек сами просятся на приём к психологу. Большинство, конечно, просто от скуки, но каждому третьему из них, как выясняется на сеансах, реально нужна помощь. Есть и постоянные клиенты – те, кто на самом деле хочет работать над собой, решить личную проблему, – рассказывает Семёнова. – Всего вместе с новоприбывшими и теми, кто попадает в СИЗО транзитом, выходит 300 человек в месяц. Плюс еще 300 человек – сотрудники изолятора. Ежедневно нужно проверять настроение и состояние дежурной смены: могут ли они нести службу с оружием? Нет ли депрессии?
В тюрьму – добровольно
Считается, что в психологию приходят люди, у которых есть собственные проблемы. Сначала человек решает их, а потом возникает желание помогать другим.
– Примерно так получилось и у меня. Я из поколения «детей 90-х», выросла в маленьком городе Холмск в Сахалинской области. Мне казалось, что все там живут неправильно. Что тогда окружало? Преступность, кражи, наркотики. А дети должны играть в игрушки и любить родителей, а не окунаться в не лучшие стороны взрослой жизни. И я захотела помогать подросткам, – вспоминает Екатерина. – А где самые сложные ребята? В интернатах и в тюрьме. Я пошла учиться на психолога, и всю практику во время обучения проходила в интернатах. Потом узнала, что есть такая должность – психолог исправительной системы. Так и попала в тюрьму – совершенно добровольно и даже охотно.
При этом Екатерина признаёт, что первое время работать в изоляторе ей было очень сложно.
– Девочка совсем – 21 год, сразу после института, а тут даже подростки – озлобленные волчата. Но, считаю, мне повезло. Меня практически сразу поставили на диагностику вновь прибывших – «карантин». Большой поток разных людей помог быстро набраться опыта, адаптироваться и научиться находить общий язык практически со всеми.
Цвет раскроет секрет
Кто только не оказывается в СИЗО. Министры и «большие начальники» – совсем не редкость.
– Они привыкли смотреть на всех свысока, продолжают это делать и в изоляторе. Отношение, как правило, откровенно пренебрежительное, – отмечает собеседница.
Как сидится в единственной на ДВ колонии для пожизненников
14 мая 2018, 10:00 0
Открывать красный чемодан психолог предпочитает более «простым» постояльцам. Они и сами, по её наблюдениям, заинтересованы в этом сильнее министров.
– Открываем и начинаем. Сначала – стандартный тест Люшера: восемь карточек разного цвета. Из них выбираются приятные и неприятные именно в этот момент цвета. Тест очень точно показывает настроение и душевное состояние. Потом рисуем человека, дом и дерево. По результатам уже можно судить об обстоятельствах жизни человека, его приоритетах. И, наконец, раскрашиваем мандалу: выбранные цвета говорят о характере, устойчивых чертах личности, – раскрывает методики специалист. – Собираешь все данные, анализируешь, а потом выдаёшь: «У тебя есть мама, жена, двое детей». И добавляешь то, чего нет в личном деле: «С женой отношения хорошие, с мамой – не очень, а детей ты давно не видел, они далеко».
В ответ подследственные, как правило, удивляются: «Как так? Откуда вы узнали? Может быть, мы знакомы были?» Так рушатся барьеры.
– Важно показать, что ты не только психолог, но и человек, к которому за помощью можно обратиться, – говорит Екатерина. – И мы действительно помогаем. Например, убила женщина своего мужа, приехали за ней, привезли в СИЗО. А ребёнок в это время был в детском саду – забрать дочку она не успела. Так мы звонили и воспитателям, и родственников нашли, договорились о том, чтобы они девочку к себе взяли, забрали её и к ним привезли. Все в итоге у неё сложилось благополучно, и мама её теперь тоже спокойна.
Ломая и строя
Чаще всего психолог уже при первой встрече понимает, совершил человек преступление, в котором его обвиняют, или нет.
– Это не какая-то особая методика: просто видишь – и всё. И, как правило, всегда угадываешь, – говорит Екатерина.
От этого «видения» зависит дальнейшая работа. Тем, кто невиновен – дать в руки «меч и щит», чтобы у них были силы бороться за себя. Людям, совершившим преступление, помочь его осознать, принять вину и жить с ней.
– Основные категории, с которыми психологи работают постоянно, – педофилы, насильники и склонные к суициду, к примеру, убийцы матерей. Но, когда приходишь работать с ними, о том, что совершили, стараешься не думать. Ты видишь перед собой просто человека: потерянного, хрупкого, забитого, испуганного, – говорит Екатерина. – Часто о том, кто ждёт сегодня на работе, узнаёшь утром из СМИ. И думаешь: «Как он мог это сделать?!». А тебе нужно прийти и избавить его от чувства вины. Звучит странно, но вина не должна заводить человека в тупик и обесценивать его жизнь. Например, находится у нас отделении мужчина. Подозревают в убийстве жены. Как убил – не помнит, смерти ей не хотел, был пьян. Дочь прекратила с ним общение. И сейчас нужно найти для него новый смысл жить дальше и примирить со всей ситуацией.
Это тяжело, но, по словам психолога, со временем привыкаешь ломать преграды и строить мосты.
– О своём выборе профессии я не пожалела ни разу: не представляю себе какое-то другое место, где было бы настолько интересно работать. Наверное, думаете, что занятие неблагодарное? Но это не так. Как-то я встретила на улице девочку-сироту, которую долгое время сопровождала. Она уже выросла, была с мужем и ребёнком. Благодарила меня за всё, что я для неё сделала. И такие минуты искупают все трудности, – признаёт психолог.
