Кризис, связанный с пандемией, оказался для рынка труда самым серьезным вызовом за многие годы. Если раньше российская экономика сталкивалась преимущественно с шоками со стороны спроса, то сейчас из-за вынужденного локдауна целых отраслей мощный удар получило и предложение.

Об этом говорится в исследовании центра трудовых исследований и дирекции по экспертно-аналитической работе НИУ ВШЭ, сообщает ИА «Хабаровский край сегодня» со ссылкой на «Известия».

Во второй декаде мая был проведен интернет-опрос «Работа и трудоустройство в условиях эпидемии». В нем приняли участие свыше пяти тысяч респондентов из разных регионов страны.

По данным исследования, после введения режима самоизоляции работу потеряли почти 10% респондентов, а свыше 30% из тех, кому удалось ее сохранить, сообщили, что лишился места кто-то из членов их семей. «Угроза безработицы остается для россиян одним из наиболее сильных источников страха», отмечается в исследовании.

Адаптация к шоку

На новый вызов рынок труда в России ответил набором классических мер, которые уже использовались в предыдущие кризисы. Так, 40% опрошенных сообщили, что после начала эпидемии у них сократилась зарплата, а почти 20% полностью или частично лишились премий и бонусов.

Сильнее всего просели зарплаты в наиболее пострадавших отраслях — строительстве, торговле и сфере обслуживания, где негативная динамика фиксировалась в 65-75% случаев. Среди самозанятых заработки уменьшились у 75%, а у занятых на средних и крупных предприятиях — лишь у 48%.

Достаточно активная адаптация шла и по линии сжатия рабочего времени: 11% опрошенных были переведены на неполный рабочий день или неполную рабочую неделю, а примерно 13% были отправлены в вынужденные или квазидобровольные отпуска (за свой счет либо с частичной компенсацией).

Вместе с тем многие – 16% – сотрудники были вынуждены трудиться больше, чем в докарантинный период.



Безусловными лидерами по переводу персонала на неполную занятость оказались торговля и сфера обслуживания. Вплотную к ним шло строительство, тогда как в сельском хозяйстве, госуправлении и соцобеспечении механизм временной подстройки использовался крайне редко.

Жители крупных городов сталкивались с переводами на неполное рабочее время и вынужденными отпусками примерно в полтора раза чаще, чем те, кто живет в селах или небольших городах.

Естественно, различные формы кризисной адаптации могли использоваться одновременно. Примерно каждый второй опрошенный испытал на себе действие ухудшений какого-либо одного типа, почти каждый шестой респондент – двух, а каждый седьмой – трех и более. Именно последняя группа, столкнувшаяся с множественными негативными изменениями в оплате и условиях труда, пострадала от кризиса сильнее всего, подчеркивается в исследовании. При этом каждый пятый участник обследования сообщил об отсутствии каких-либо негативных изменений в оплате или условиях труда.

Стандартный набор

«Благодаря активной ценовой и временной подстройке потребность в «сбросе» рабочей силы оказалась намного меньше, чем она могла бы быть при иных условиях», резюмируют авторы исследования. Проще говоря, людям пришлось выбирать между плохим и худшим – полной потерей работы или добровольным переходом на неполный рабочий день со снижением зарплаты.

И хотя некоторые эксперты считают последнюю меру «скрытой безработицей», авторы исследования этого термина не признают, ссылаясь на методологию Международной организации труда.

Российский рынок, судя по данным опроса, в плане использования антикризисного инструментария оказался сверхконсервативным, отметил гендиректор института региональных проблем Дмитрий Журавлев.



Впрочем, как заметил Дмитрий Журавлев, одно новшество на фоне эпидемии рынок труда все же опробовал. Речь о переходе сотрудников на дистанционный режим работы, которым оказались охвачены 22% опрошенных. Здесь лидерство принадлежало сектору информационно-коммуникационных технологий (ИКТ), где на «удаленку» был переведен каждый второй работник, а также образовании, науке и культуре, где это затронуло каждого третьего.

Как полагают авторы исследования, во многих отраслях дистанционный режим рассматривается как вынужденная и временная мера, поскольку его эффективность пока трудно оценить до конца. Примерно половина самих «удаленщиков» считает, что их производительность упала, около 40% опрошенных заявили, что ничего не изменилось и только 10% заявили, что она повысилась.

И хотя ограничительные меры постепенно начали снимать, россияне продолжают испытывать страхи по поводу своей занятости. Так, 18% опрошенных не исключили потери работы, а 48% - снижения заработков в будущем.

При этом найти новое место работы сразу же или быстро рассчитывали только 25%, тогда как 75% считали, что его поиск будет длиться долго или очень долго.