Белый пистолет, сделанный из хлеба, похож на игрушечный. Когда-то он вместе с муляжом гранаты послужил совсем не детской цели. С их помощью осужденные пытались сбежать из хабаровской тюрьмы. Рядом – с виду вполне обычный сотовый телефон. Только рентгеновские снимки рядом раскрывают его секрет – за решетку он попал в человеческом теле.
Так и соседствуют на полках и стендах странные предметы с теми, которые кажутся непримечательными: портативный самогонный аппарат и карта, макет с деревянными домами и картина, кандалы и старые письма, написанные чернилами. За каждым экспонатом – судьбы арестантов и сотрудников тюрем, которые собрал за двадцать лет работы музей Уголовно-исполнительной системы Хабаровского края.
Лихой народ
В середине 19-го века, когда началось активное освоение Дальнего Востока, вслед за казаками, военными и крестьянами потянулся в Хабаровск и «лихой народ». Началось формирование местного преступного мира.
– Город потрясали события – одно страшнее другого. Убийства, поджоги, конокрадство, торговля людьми. Дошло до того, что даже днем нормальному человеку было страшно выходить на улицу, – рассказывает ИА «Хабаровский край сегодня» хранитель музея Наталья Купалова. – В таких условиях началось строительство тюремных замков на Дальнем Востоке. И с 1886 года система исполнения наказаний обосновалась там, где сегодня в Хабаровске стоит СИЗО-1.
Следственный изолятор Хабаровска лишь немного старше Главного тюремного управления, созданного 12 марта 1879 года указом императора Александра II. С этого документа официально берет начало история единой государственной системы исполнения наказаний в России.
Первые годы в будущем следственном изоляторе содержались не только задержанные в городе. Он служил еще и пересыльной тюрьмой: там временно находились осужденные, следовавшие по этапу дальше, на каторги. В конце 19-го века на Дальнем Востоке их было четыре: Сахалинская, Карийская (в районе реки Шилка), Амурская «колесуха» и Чныррахская крепость в районе Николаевска-на-Амуре.
По сто плетей непослушным
О тех временах напоминает старая фотография: тюремный надзиратель позирует с плеткой в руке.
– В те времена все осужденные могли подвергаться телесным наказаниям. Как правило, причиной служили нарушения режима, но в каждом случае наказание оставалось на усмотрение начальника учреждения. За плохое поведение осужденный мог получить от 30 до 100 ударов плетьми. Это фиксировалось в его карточке, – говорит Наталья Купалова.
Каторжане в Хабаровске
Некоторые арестанты просили не записывать, что подверглись наказанию: такой факт не позволял им в дальнейшем просить о послаблении режима. И сотрудники, бывало, соглашались.
– Вот тут у нас кандалы, в которых ходили каторжане – необходимое в те времена «противопобеговое устройство». Женщинам их отменили в 1894 году, а для каторжных они были обязательными до 1904 года. Иногда, за преступления, совершенные уже на каторге, осужденных приковывали кандалами к тачкам, на которых возили породу на рудниках, – показывает хранительница музея. – Тут у нас – как раз колесо от такой тачки. А вот – снимки каторжан. Обратите внимание на их волосы. Каторжанам брили полголовы, для того, чтобы в случае побега местные жители сразу видели, кто перед ними.
Расстрел «палача»
Переходим к советским временам: письма, карты, портреты.
– В тот период нормой были исправительно-трудовые лагеря и колонии. Бесплатный труд осужденных в Советской России использовался очень широко. Практически каждое строительное управление имело свой лагерь. Условия работы были, как правило, крайне тяжелыми, – отмечает хранитель музея.
«Совершенно нечеловеческие условия труда… Неслыханная нищета, убожество материального и технического снабжения люди работают без рубашек, одна лопата на 250 человек…» – подтверждает экспонат: докладная записка Терентия Дерибаса.
– Он – один из первых полномочных представителей ОГПУ по Дальневосточному краю. Был членом «тройки», которая выносила смертные приговоры. Наступил 1932 год – началось строительство Байкало-Амурской железной дороги. Дерибас лично обследовал работы на трассе. За 15 дней проехал на машине 104 километра, 250 километров верхом, и прошел 50 километров пешком. В результате обратился к руководству с той самой докладной запиской. Но такой доклад руководство не устроил. Собрали комиссию «с целью нанесения сокрушительного удара по врагам советской власти», – зачитывает очередной документ Наталья Купалова. – И удар был нанесен. Арестовали самого Терентия Дерибаса, его жену, сына и других родственников. Все они, кроме жены, были расстреляны в 1938 году. Такие вопросы решались очень быстро.
Дерибас (справа)
Стройка – призрак
Фотографии конструкций и карта – свидетельства одной из самых таинственных строек века, которая также не обошлась без активного участия осужденных.
– Была попытка соединить остров Сахалин с материком. 25 марта 1950 года решили строить, 1 апреля окончательно определились, что строят тоннель и паромную переправу, а в мае уже создали два строительных управления и начали подготовку инфраструктуры на острове и материке, – рассказывает экскурсовод. – Специалистов-строителей, как осужденных, так и вольных, собирали со всей страны. Работали с дальним прицелом: чтобы заселить территорию, привезли около трех тысяч условно-досрочно освобожденных женщин, чтобы образовывались семьи и люди оставались жить.
Всего над проектом трудилось 12,5 тысяч человек на Сахалине и около 7 тысяч человек на материке. По мере строительства количество работающих осужденных росло и 1 января 1953 года достигло 58 тысяч. А потом умер Сталин, и стройка была за брошена. При этом масштабы строительства были таковы, что насыпи, дамбы, просеки и остатки бетонных сооружений можно видеть до сих пор. От тоннеля сохранились искусственный остров и вертикальный ствол технической шахты на мысе Лазарева.
Японский бунт
На отдельном стенде – пять портретов, под ними даты рождения и смерти. Это сотрудники системы, работавшие в годы Великой отечественной войны.
– Сотрудники жили в тех же условиях, что и осужденные, голодали, мерзли вместе с ними. По обе стороны решетки одинаково болели и педикулезом, и оспой. Работали: во время Великой Отечественной Войны в колониях делали корпуса для снарядов. Тогда все одинаково терпеливо переносили тяжелые условия – точнее, почти все, – рассказывает Наталья Купалова.
Уникальную коллекцию фотографий передали японской стороне родственники умершего ветерана войны
01 ноября 2016, 12:00 0
Там, где сейчас Институт культуры, была пересыльная колония, где после войны содержались японские военнопленные. Японцы не привыкли к суровому климату, и работать наравне со всеми не могли. Питание при этом было по выработке – сколько наработал, столько и поел. Чем меньше они работали, тем меньше ели. Становились еще слабее и работали еще хуже, а значит, еды им полагалось еще меньше.
– Многих в итоге отправили на родину. А те, кто остался, захватили колонию. Выгнали с территории сотрудников, закрылись и табличку повесили «Вход запрещен», – говорит хранительница музея. – Сотрудники оружие не применяли, но бунт подавили и бунтовщиков расселили по разным колониям.
Из библиотек и ФСБ
Идея создания музея родилась еще в 1970-е, но начала воплощаться только в 1994 году. Еще несколько лет потребовалось на поиск и сбор экспонатов, документов, материалов. Информацию искали в архивах УВД, УИН, ФСБ, администрации Хабаровска, в краевых музеях и библиотеках, проектных институтах.
– Каждая колония в крае создала свой исторический альбом. Теперь они все хранятся у нас. Многие экспонаты своими руками сделали осужденные, когда узнали, что будет такой музей, – вспоминает Наталья Купалова. – А мы продолжаем собирать и хранить историю нашей системы: ведь она часть истории края и страны.
