Сколько он себя помнит, столько и бежит. От пули на войне, за бандитами в мирное время, а теперь в свои 93 года и в зной, и в метель крутит ногами землю для настроения. Такой он – Григорий Васильевич Рудыка – воин, освободивший страну и Европу от нацизма, и страж правопорядка, защищавший север края от преступников.
Перебежками
Григорий Васильевич родился в Николаевске-на-Амуре, когда на Дальнем Востоке закончилась затяжная Гражданская война, а по стране уже началась волна НЭПа – новой экономической политики. Десятилетку закончить не успел. Война.
В 18 лет ушёл в армию по призыву. Сперва закончил пехотные курсы в Хабаровске, получил тут младшего лейтенанта - и на фронт. Освобождал Украину в составе 296-го ордена Кутузова парашютно-десантного полка 98-й гвардейской дивизии. Затем прошёл Польшу, Венгрию, Австрию и Чехословакию.
- Всю Европу прошёл. В Венгрии участвовал в знаменитой Балатонской операции – это было последнее наступление немцев. Всю дивизию туда нашу бросили, - вспоминает Григорий Рудыка. – Под Балатоном за 10 дней два раза ранило меня, один раз контузило. Но в целом мне проще на фронте было. Я же сухопарый, вёрткий. Бегал уже тогда очень быстро. Это мне жизнь и спасло. Когда короткими перебежками под огнём – раз, два, три - и ты на другой позиции. Моим более крупным боевым товарищам везло меньше.
В Венгрии Григорий Рудыка участвовал в тяжелейших уличных боях. Освобождал от нацистов Веспрем, небольшие городки Папа и Тет.
- Вступили мы из Венгрии в Австрию. Там тоже дважды был ранен. На подступах к Вене попали под миномётный огонь. Его немец из старинной крепости вёл. В Австрии - там же горы везде. И на возвышенностях очень много осталось рыцарских замков. Немцы очень активно использовали особенности рельефа. В сосновых лесах устраивали промежуточные рубежи, которые приходилось нам с боем брать. Особенно тяжело давались эти самые замки. Много наших там полегло. А я вот как-то выжил.
Когда до Вены оставалось чуть больше 10 километров, их полк неожиданно перебросили в соседнюю Чехословакию. Генерал-фельдмаршал Шернер попытался было превратить Прагу в новый Берлин и начал переброску войск из осаждённой столицы Третьего рейха в Чехословакию.
- Немцы уже капитулировали, но Шернер сделать это отказался и повёл свою армию на Прагу. Когда он понял, что у него ничего не получится, попытался увести войска в подконтрольную американцам зону оккупацию. Нас как раз направили для того, чтобы Шернеру не дать уйти.
Хотя Шернеру и удалось сдаться в плен союзникам, американцы в конце мая 1945 года всё-таки передали его СССР. Долгие годы один из любимцев Гитлера проведёт в советских лагерях. Полк, в котором служил Григорий Рудыка, продолжил один за другим освобождать города Чехословакии.
- Я помню, что как только мы въезжали в город, сотни людей выходили к нам на встречу и кричали: Насдар! Насдар! Я понять ничего не мог, что они кричат. Назад, что ли? А потом мне объяснили, что «насдар» это – чешское приветствие, что-то вроде нашего «ура». Женщины на подносах нам угощения приносили. Даже маленькие рюмочки были. Каждый старался руку пожать. У меня рука занемела после недели рукопожатий. До сих пор с теплотой вспоминаю, как они нас встречали!
Освобождая Чехословакию, дошли до пограничной реки Лабы. Там на мостах уже стояли тогдашние союзники-американцы. Поступил новый приказ – возвращаться в Венгрию.
- Пешком шли, по ночам, днём очень жарко было. Около месяца наш переход продолжался. В Венгрии под Будапештом мы в составе оккупационных войск оставались три года.
Пароходы с тунеядцами
Ещё несколько послевоенных лет Григорий Рудыка прослужит в Европе, после чего его полк перебросят сперва в Приморье, а затем в Куйбышевку-Восточную (ныне город Белогорск в Амурской области).
- В Приморье поля большие были, там мы отрабатывали прыжки с аэростатов, - вспоминает Григорий Васильевич. – И вот вся деревня сбегалась и смотрела на наши прыжки с парашютами. Все деревенские пацаны с крыш начали прыгать. Нам подражали. Пять лет мы в Приморье прослужили. В 1950-м нас перебросили в Куйбышевку-Восточную. Там также прыжками занимались до 55-го года. Тогда началось сокращение армии на 1 миллион 200 тысяч. Нашу дивизию расформировали. После этого я и решил вернуться в родной Николаевск.
В то время Николаевск-на-Амуре ещё был административным центром входящей в Хабаровский край Нижне-Амурской области. В местном обкоме десантнику Григорию Рудыке предложили продолжить службу в милиции участковым уполномоченным. Правда, пришлось вспомнить подзабытую школьную программу и закончить прерванный ещё во время войны 10 класс в вечерке. Аттестат зрелости получил с одной четвёркой, все остальные - пятёрки. Потом заочно отучился в высшей школе милиции в Хабаровске.
Милицейскую службу проходил «на северах»: работал в уголовном розыске, возглавлял отделение милиции в посёлке Лазарев, затем много лет был руководителем отдела МВД по Аяно-Майскому району.
Трудных дел было много. Запомнилось одно из первых. Возникли подозрения, что на одном прииске золото на сторону утекает. Провели настоящую спецоперацию. Вербовали людей. В конце концов удалось разоблачить целую преступную группу во главе с начальником прииска. Аресты, суд. Рудыке за это вручили орден «Знак почёта».
Северяне в большинстве своём были людьми законопослушными. И только в 60-х годах случился всплеск преступности. Тогда в СССР был принят указ «Об усилении борьбы с лицами (бездельниками, тунеядцами, паразитами), уклоняющимися от общественно полезного труда и ведущими антиобщественный паразитический образ жизни». По стране ходила пословица «Тунеядцы — наши враги. Хлеб трудовой от них береги!» Со всей страны собирали граждан, которые не были нигде официально трудоустроены и свозили в отдалённые районы, как говорилось, на перевоспитание.
- Я уж не знаю, почему выбрали наш Аян, но тунеядцев нам понавезли человек 400-500. И началось. Прибегает как-то ко мне продавщица, пришла, говорит, с утра на работу, рама выставлена, боится внутрь заходить. Взял оружие, пошел, открываю двери магазина, а там на полу лежит человек. Ночью забрался грабить, да там и напился вусмерть. И таких преступлений тогда много было: и кассы брали, и убивали.
А в милиции строжайшая дисциплина. Мало того, что на спиртное табу, так еще и регулярные спортивные тренировки ввел начальник.
- Каждую среду у меня в отделе был спортивный день, - продолжает Григорий Рудыка. – Предупреждал своих сослуживцев: завтра готовьте лыжи, будет поход. И в тайгу. У меня у самого был первый разряд по лыжам. Старался, чтобы и подчинённые не отставали.
Третье место
Уже на пенсии полковник милиции Григорий Рудыка перебрался из Аяна в Хабаровск. Здесь и нашёл своё главное увлечение жизни – бег. На столе – целые пачки дипломов, грамот, связка полученных за много лет медалей.
- В 1982 году я вступил в группу здоровья, сейчас это клуб любителей бега, - Григорий Рудыка демонстрирует спортивные награды. – Все эти медали, дипломы я набегал. Каждый год в январе – в самый мороз – забег в честь годовщины снятия блокады Ленинграда. Вот грамота за участие в «Зелёном марафоне». Вот в этом году забег в честь 23 февраля – у меня третье место. Вот суточный марафон – сутки бежали. Вот диплом за эстафетный пробег Владивосток – Хабаровск – Благовещенск в 96 году. Бег очень много мне даёт. Каждую неделю – понедельник, среда и пятница – обязательные тренировки. А в воскресенье – забег на 10-12 километров. Но это уже по желанию. Сейчас мне почти 93 года. Такой ритм уже тяжело даётся. Пробегусь немного, потом пешком пройдусь, потом опять пробегу. Но каждый день пешком хожу не меньше 3 километров. Ну а во-вторых, курить я бросил сразу после войны. На фронте табак выдавали, тогда и покуривал.
А с водкой никогда и не дружил, даже фронтовые сто граммов не употреблял. Хотя в праздник капельку за хорошую компанию себе позволяю. Стараюсь консервированные продукты не покупать. Хожу на рынок свежую рыбу и овощи беру, иногда мясо. Дорого, конечно, ну а что делать? Ещё очень много читаю. Мозг просто необходимо загружать!
