Дарья Ивановна Надеина – потомственная негидальская мастерица. Свое искусство вышивки и шитья меховых ковров – кумаланов она унаследовала от матери, которой уже больше ста лет. Дарья Ивановна ни в чем не повторяется и создала свой неповторимый орнамент в традиционном узоре.
Трава в Эрмитаже
Больше всего она любит вышивать трилистник. Говорит, это основа негидальского узора. В природе – это обычная трава, зеленая, а у Дарьи Ивановны – яркая, разноцветная, будто кто-то разбросал красные и синие ягоды по полю.
Почему именно трилистник?
- Раньше, когда не было никаких лекарств, с помощью отвара из этой травы лечили практически все болезни, - рассказала Дарья Ивановна ИА «Хабаровский край сегодня». - К тому же этот цветок, который по-научному называется вахта трилистная, растет на границе между землей и болотом. И любой человек, увидев его, понимал, что дальше идти опасно. В знак уважения к этому растению, которое спасло многим людям жизнь, его и увековечили.
У Дарьи Ивановны в вышивке больше красного цвета, а у мамы – синего. Сначала сама не могла понять, почему интуитивно выбирает такие тона, потом догадалась. Родилась она под огненным знаком, а мамин знак - водный. Поэтому в ее вышивке такая голубизна.
К слову, кумалан, небольшой ковер Анны Надеиной, хранится в коллекции Эрмитажа. В пору особой популяризации национального негидальского мастерства известный хабаровский искусствовед показала его специалистам одного из главных музеев страны. Там ахнули, ничего подобного у них нет. Теперь есть!
Трилистник у Дарьи Ивановны многоцветный, потому что использует она меланжевые нитки с плавным переходом от более темного тона к светлому в пределах одного цвета. Получается естественно, как в природе. Признается, что как только выбирается в Хабаровск, сразу же идет в магазин, где продаются такие нитки, и скупает все.
Ковры ее – картинка! Ни одной случайной детали. В центре сам трилистник, а по бокам вышиты змеи, ящерицы и утки. Все это символы ее народа.
- Змея – знак мудрости, ящерица – долголетия, а утка олицетворят ум, - говорит Дарья Ивановна. - Мы никогда не видим эту птицу на бреющем полете. Летает она высоко. Вот и мысли наши должны быть легкие и светлые.
А еще она шьет кумаланы из меха. Лежат пять ковров - все разные. Чаще всего в центре древо жизни, но может быть и по-другому. Эскизов Дарья Ивановна не делает, разложит мех и сразу понимает, как его сочетать, чтобы получился узор. В ее коврах - мех оленя, лося, норки и даже перья птиц.
Дома охотников нет, а потому мех она заказывает, но придирчиво выбирает. Такая работа не терпит небрежности и суеты. На один коврик обычно уходит больше года жизни.
Интересна миру
Живет Дарья Ивановна в небольшом селе Владимировка района имени Полины Осипенко – единственном в мире месте, где компактно живут негидальцы. Летом до райцентра можно добраться только на лодке, с наступлением морозов – по зимнику. Но она домоседка.
Рукоделие и детский сад, где в свои 75 лет она преподает родной язык, занимают все время.
Но она своим необычным творчеством интересна миру, а потому в прошлом году ее пригласили в Японию. На
фестиваль культур коренных народов мира.
Там, конечно, было много удивительного, но только Надеина привезла меховые ковры. В Японии такого никогда не видели и не слышали про негидальцев. Рассматривали все с любопытством.
Дарья Ивановна, которая полетела в Японию на свои деньги, признается, что готова была продать кое-что из коллекции, но в Японии с выставок не принято ничего покупать. Только из магазина или галерей. А потому собрала она свои ковры и привезла обратно. Главное – о ее народе и его промыслах узнали в Японии.
А с французами у нее особые отношения. Уже несколько лет во Владимировку приезжает специалист по исчезающим языкам из Лиона.
Записывает живую речь негидальцев, чтобы сохранить ее для потомков. Дело в том, что Дарья Ивановна - одна из двух оставшихся носителей родного языка. Именно поэтому она до сих пор учит по недавно изданному не без ее участия
букварю негидальского языка грамоте детей. Надо успеть передать им то, что знает сама. Иначе язык их попадет в печальный список исчезающих.
Щука на халат
Как всякому творческому человеку, Дарье Ивановне нужны впечатления. Ее естественная потребность - ходить в тайгу за грибами, ягодами. Она любит Амгунь, чистую речку, на которой стоит их село. Причем летом и зимой. Ее страсть – подледная рыбалка. Может часами сидеть у лунки. Ловится в основном щука. Попадется крупная - мастерица шкуру ее обязательно откладывает.
- Выделка рыбьей кожи - сложная работа, - вздыхает собеседница. – Ведь ее надо сделать мягкой, как шелк, чтобы пошла вышивка, как по ткани. И все ручная работа до мозолей, пока до шитья дело не дошло. Ведь на тот же халат попробуй выделать 60 рыб!
Ее предки всегда жили у реки, ели рыбу. И берегли природу.
Она, когда показывает детям, как выделывать бересту, приговаривает, что взять у березы коры нужно столько, сколько ей не повредит. Ведь дереву к зиме надо раны затянуть. Она сама так и делает. А потом кроит кусочки, нанося мельчайший узор, тонкий, ажурный. Месяцами делает вещицы из бересты. Говорит, ей спешить некуда.
Дарья Ивановна – из рода долгожителей. Пока может вставлять нитку в иголку, будет вышивать. И радоваться, что ее ковры разлетаются по всему свету, что ее ученики растут творчески. Их работы уже показывают в Москве и Санкт-Петербурге, на международных выставках.
И невестка ее Светлана, глава национальной общины, преуспевает в национальном рукоделии, хотя она русская по национальности. Так древо жизни Надеиных дает новые ветви.
